Металлургическое ралли

Котировки золота 7 октября перешли психологическую отметку в 4000 долларов за унцию, обновив исторический максимум. По сравнению с закрытием предыдущей недели рост составил 1,8%, а за семь недель почти непрерывного повышения цена золота выросла на 19%.

Рост котировок происходит на фоне масштабных покупок со стороны институциональных инвесторов. За прошлую неделю активы биржевых фондов выросли более чем на 20 тонн, достигнув максимума с сентября 2022 года. С середины августа такие вложения увеличились на 156,7 тонны, что сопоставимо с золотыми запасами некоторых стран. В денежном выражении речь идет о десятках миллиардов долларов: за семь недель вложения составили почти 25 миллиардов долларов, из которых 11,5 миллиардов поступило в последние две недели.

Интерес к золоту усилился на фоне американского шатдауна и смягчения монетарной политики ФРС. Политический кризис в США и приостановка работы правительства снижают доверие к доллару, что увеличивает приток средств в золото. При этом инвесторы выводят средства из фондов, ориентированных на американские гособлигации, что свидетельствует о системной утрате доверия к политической системе и бюджетной дисциплине США.

В результате американские гособлигации перестают восприниматься как безрисковый актив, и инвесторы активно ищут альтернативу, которой становится золото. Этот металл не имеет эмитента, долговой нагрузки и риска дефолта. В условиях неопределенности, когда даже регулярные экономические отчеты недоступны, золото становится активом последней инстанции. Отсутствие значимых продавцов на текущих уровнях позволяет предположить достижение цены в 4000 долларов за унцию в качестве базового сценария, а в случае новой волны инфляции и девальвации возможен рост и до 4500 долларов.

Высокие цены на золото могут изменить структуру спроса: снизится потребление в ювелирной промышленности, особенно в Индии, где ожидается падение спроса на украшения на 27%. В то же время частные инвесторы, напротив, увеличат вложения в золото из-за ожиданий более высокой инфляции и ослабления национальной валюты.

На фоне природных катаклизмов, геополитической неопределенности и рисков возникновения дефицита котировки и других ключевых цветных, и драгоценных промышленных металлов демонстрируют рекордный рост.

По данным на 16:00 МСК 9 октября наблюдалась следующая динамика:

·       Алюминий: Стоимость на LME составила $2 801,5 за тонну, впервые преодолев уровень $2800 с мая 2022 года. Фоном для роста в 1,8% за день являются опасения снижения производства в Китае при сохранении устойчивого промышленного спроса.

·       Медь: Цена достигла $10 866,5 за тонну, установив новый максимум с начала года. Драйвером роста (2,1% за день) стало формирование дефицита предложения, который, по данным ICSG, достиг 295 000 тонн за первое полугодие.

·       Платиноиды: Платина на NYMEX торгуется на уровне $1708 за унцию (максимум с 2011 года), а палладий вырос до $1523,5. Их апрейшн (около 1% и 2,4% соответственно) объясняется спросом со стороны автопрома и статусом "убежища" в периоды нестабильности, в то время как предложение остается ограниченным.

Разобрались, что производит с ценами на металлы, на какие металлы сохранился спрос и почему.

Согласно «Глобальному обзору рынков материалов 2025», подготовленному компанией McKinsey’s, за последний год в металлургической промышленности вновь произошло несколько изменений: усиление ресурсного национализма и протекционизма, появление новых векторов спроса со стороны искусственного интеллекта и оборонного сектора, первые признаки восстановления производительности, а также замедление темпов декарбонизации в отдельных регионах. В перспективе успех, вероятно, будет зависеть от способности обеспечить рост, одновременно повышая производительность и предлагая устойчивые решения.

В целом, в 2024 году металлургическая промышленность сократилась: выручка в металлургии и горнодобывающем секторе снизилась на 6%, до примерно $3 трлн, что частично компенсировалось ростом в других секторах материалов. При этом прибыльность оставалась стабильной на уровне около $1,3 трлн (из которых $700 млрд пришлось на металлургию и горнодобывающую отрасль). Наблюдается перераспределение прибыли от тепловой угольной и сталелитейной промышленности в сторону золота, меди и алюминия — тенденция, сохраняющаяся уже несколько лет.

Геополитическое внимание к материалам усилилось: появились новые пошлины, стимулы и экспортные ограничения, в то время как концентрация предложения продолжала расти для ряда сырьевых товаров как в добыче, так и в переработке. Наш анализ показывает, что меры в основном сосредоточены на сырьевых товарах, входящих в списки критически важных полезных ископаемых стран и отличающихся высокой концентрацией предложения (за исключением пошлин США).

Между тем в некоторых регионах прогресс в области декарбонизации замедлился. Например, в Европе и США доля продаж электромобилей с аккумуляторными батареями (BEV) в общем объеме продаж автомобилей стабилизировалась или замедлилась по сравнению с предыдущими годами. В то же время ускорились смелые инновации в области технологий, процессов и электрификации.

На этом фоне рынки капитала оставались сильными: общая доходность акционеров (TSR) выросла в 3,5 раза, а рыночная капитазация с 2015 года удвоилась.

Таким образом, с момента прошлогоднего отчета в металлургической промышленности произошло четыре значительных изменения:

— Геополитика и глобальный ландшафт, где глобализация трансформируется, но не исчезает, привели к усилению ресурсного национализма или протекционизма. Это создало дополнительные риски, такие как недоступность конечных рынков и необходимость локальной интеграции поставок, а также возможности, включая финансовые стимулы для новых проектов в регионах, импортирующих ресурсы.

— Ускорение спроса в связи с расширением технологий искусственного интеллекта, вероятно, окажет существенное влияние на структуру спроса, особенно на медь. Например, прогнозы показывают рост спроса на медь со стороны центров обработки данных на 3% к 2030 году, что частично компенсирует замедление спроса со стороны низкоуглеродных технологий.

— В горнодобывающей промышленности становятся заметны признаки недавнего восстановления капиталоемкости и производительности — и появился ряд новых технологий и практик, которые позволяют надеяться на продолжение этой тенденции, включая генеративный искусственный интеллект.

— В некоторых регионах и для некоторых видов сырья темпы декарбонизации замедляются, что наиболее заметно в европейской сталелитейной промышленности, где почти треть анонсированных проектов была заморожена или отменена. В то же время спрос на тепловой уголь продолжает расти, достигнув рекордного уровня добычи в восемь миллиардов метрических тонн (Гт).

Если смотреть вперёд, прогноз спроса до 2035 года выглядит устойчивым при любых сценариях. Основными драйверами этого роста являются увеличение населения и рост численности среднего класса, а также внедрение низкоуглеродных технологий — причём более половины роста обеспечивают материалы для энергетического перехода. Кроме того, рост спроса может исходить от новых направлений, таких как центры обработки данных для искусственного интеллекта, а также от потенциального дополнительного импульса со стороны оборонного сектора. На Китай и остальные страны Азии в совокупности может прийтись более 45% этого роста.

Со стороны предложения наращивание мощностей идёт в соответствии с прогнозами, при этом китайские компании продолжают увеличивать свою долю на рынке за пределами Китая. Однако предложение остаётся highly сконцентрированным, и несколько ключевых видов сырья (таких как редкоземельные металлы, РЗМ) сталкиваются с устойчивыми ограничениями. Хотя глобальный разрыв между спросом и предложением сокращается, для его полного устранения могут потребоваться триллионы долларов инвестиций, значительное увеличение энергетических мощностей и continued инновации.

В этом контексте аналитики McKinsey’s видят три возможности:

— Реализовывать рост в многополярном мире за счёт выхода на новые географические рынки и работы с критически важными материалами — там, где у компании есть чёткое «право на игру», с возможной поддержкой в виде государственных стимулов — или за счёт извлечения выгоды из лома, переработки и нишевых быстрорастущих секторов и продуктов, связанных с цифровой инфраструктурой и обороной.

— Ускорить «отскок» производительности с помощью генеративного ИИ, автоматизации, операционного превосходства нового поколения и глобального снабжения, чтобы противостоять снижению производительности и росту затрат из-за снижения содержания полезных ископаемых в руде; нехватки рабочей силы; требований в области охраны окружающей среды, здоровья и безопасности; а также сложности проектов.

— Внедрять целенаправленные инициативы в области устойчивого развития, продвигая декарбонизацию с помощью поэтапных, рентабельных подходов, которые сокращают выбросы, одновременно масштабируя низкоуглеродные процессы, переработку и циркулярные бизнес-модели — но (пока) не основывая бизнес-кейсы на «зеёной надбавке».

Поскольку от 30 до 50% превышения общей доходности для акционеров (TSR) обусловлено операционными решениями компании, производительность высшего квартиля и дисциплинированный рост остаются самыми явными показателями долгосрочного успеха, что отражается в более высоких маржах, стабильной доходности и прочной конкурентоспособности. Хотя возникают такие проблемы, как более сбалансированные показатели спроса и предложения и ужесточение целей по декарбонизации, смелые новаторы уже меняют конкурентный ландшафт.

В перспективе успех в металлургии и горнодобывающей промышленности потребует не только использования возможностей роста, но и повышения производительности, а также предложения устойчивых решений. Те, кто готов действовать решительно, окажутся в наилучшем положении, чтобы использовать открывающиеся возможности, предупреждают эксперты.

Три сценария спроса на металлы и материалы

Медленная эволюция (Slow evolution): Прогнозируемый рост глобальной температуры к 2100 году: 2.7°C

·       Местные энергетические решения отдают приоритет доступности и энергобезопасности; инвестиции в низкоуглеродные технологии замедляются, а цены на CO₂ не меняются.

·       Межрегиональное финансирование чистой энергетики сокращается, и развивающиеся экономики выбирают более дешевые источники энергии.

·       Цели по декарбонизации не достигаются, инновации замедляются, и энергопереход полностью зависит от зрелых технологий.

·       Сохраняются устойчивые узкие места, включая задержки с развитием сетей, нехватку ресурсов и дефицит рабочей силы.

Сохраняющийся импульс (Continued momentum): Прогнозируемый рост глобальной температуры к 2100 году: 2.3°C

·       Государства находят баланс между доступностью, энергобезопасностью и устойчивостью; цены на CO₂ постепенно растут, и вводятся новые схемы регулирования.

·       Межрегиональное финансирование чистой энергетики расширяется, и развитые экономики поддерживают декарбонизацию развивающихся стран.

·       Цели по декарбонизации достигаются с задержкой только в отдельных секторах и конкретных странах; инновации продолжаются на исторически высоких уровнях, а пилотные технологии достигают зрелости.

·       Узкие места ослабевают: расширение сетей и улучшение инфраструктуры прогрессируют, чтобы удовлетворить растущий спрос на электроэнергию.

Ускоренный переход (Faster transition): Прогнозируемый рост глобальной температуры к 2100 году: 1.9°C

·       Государства отдают приоритет устойчивости и ускоряют усилия по декарбонизации, обеспечивая при этом баланс доступности и энергобезопасности; цены на CO₂ и социальные издержки согласованы; глобальная торговля энергоресурсами полностью либерализована.

·       Межрегиональное финансирование чистой энергетики расширяется, способствуя сотрудничеству между развитыми и развивающимися экономиками.

·       Цели по декарбонизации достигаются, инвестиции приводят к значительному повышению эффективности и технологическим прорывам, а передовые решения широко внедряются.

·       Узкие места полностью устранены, и расширение сетей соответствует спросу.

Доходы падают, но не у всех

Корректировка цен на уголь и сталь привела к циклическому снижению доходов, однако золото, медь и алюминий обеспечили сохранение высокой рентабельности и устойчивых показателей на рынках капитала. Ожидается, что спрос на эти металлы останется стабильно высоким благодаря энергетическому переходу и расширению цифровой инфраструктуры, указывают аналитики McKinsey’s.

Снижение показателей в металлургии и горнодобывающей отрасли было в основном обусловлено коррекцией цен на сталь и тепловой уголь.

Выручка в металлургии и горнодобывающей отрасли сократилась на 6% с 2023 по 2024 год. Основной причиной стало снижение спроса на сталь в Китае, вызванное в первую очередь замедлением темпов роста в строительной отрасли, а также падением цен на сталь, тепловой уголь и материалы для аккумуляторов.

Коррекция цен на сталь была частично вызвана ростом экспорта из Китая (где наблюдалось снижение внутреннего спроса). Что касается энергетического угля, здесь произошла нормализация после "взлетевших" цен, вызванных дефицитом предложения в 2022 году. В случае с материалами для аккумуляторов снижение цен было обусловлено более медленным, чем ожидалось, ростом рынка электромобилей, в то время как предложение продолжало расти быстрее прогнозируемого. Тем не менее, большинство других материалов показали рост спроса и увеличение цен.

Страны предпринимают стратегические шаги по снижению зависимости от геополитически чувствительных материалов.

Некоторые страны принимают меры для сохранения своего доминирующего положения в глобальных цепочках поставок или для увеличения местной добавленной стоимости. Это достигается за счет введения экспортных барьеров или обязательной локализации последующих стадий переработки. В последние годы, в частности, наметилась тенденция, когда африканские страны вводят ограничения на экспорт руды и концентратов, чтобы стимулировать местную глубокую переработку.

В то же время страны, которые не являются самодостаточными, активизируют усилия по стимулированию внутренней добычи через импортные пошлины, фонды развития ресурсов, а также объявление стратегических проектов, которые получают лучший доступ к финансированию и ускоренное получение разрешений. Кроме того, наметилась тенденция к созданию стратегических запасов, чтобы смягчить экономические последствия (временных) сбоев в глобальных цепочках поставок.

Дисбаланс на рынке сохранится?

Ожидается, что к 2035 году разрыв между глобальным спросом и предложением сократится. Прогноз спроса до 2035 года остается высоким, за исключением металлургического угля, стали, железной руды и металлов платиновой группы.

Более медленные, чем ожидалось, темпы декарбонизации (например, распространение электромобилей в Европейском союзе и США) и изменения в технологиях (такие как химический состав аккумуляторов) указывают на более скромный прогноз спроса по сравнению с нашим отчетом 2024 года. Тем не менее, более 50% роста спроса в период с 2024 по 2035 год может обеспечиваться за счет энергоперехода.

Страны Азии, вероятно, останутся главными драйверами глобального спроса, обеспечивая более 45% его роста к 2035 году для большинства сырьевых товаров. Оборонный сектор и цифровая инфраструктура являются двумя дополнительными ключевыми направлениями роста. К 2030 году на оборону может приходиться 2% спроса на алюминий, 4% — на сталь и 8% — на медь в странах НАТО в Европе, а на центры обработки данных — до 3% мирового спроса на медь.

В 2024 году наращивание предложения превзошло или соответствовало прогнозам 2020 года для лития (на 25% выше ожиданий) и урана (на 6% выше), в то время как по меди оно продолжало отставать (на 1% ниже ожиданий).

Новые производственные мощности характеризуются концентрированной собственностью: на китайские компании пришлось около 36% новых добывающих и перерабатывающих активов, введенных в эксплуатацию за последние пять лет, с фокусом на рост в странах Африки к югу от Сахары и Азии.

В перспективе добыча, вероятно, останется географически сконцентрированной. Ожидается, что Африка к югу от Сахары, Китай и остальная часть Азии продолжат лидировать в производстве, несмотря на то, что от 40 до 60% мировых запасов полезных ископаемых находятся за пределами трёх ведущих стран-поставщиков.

В перспективе разрыв между глобальным спросом и предложением к 2035 году сокращается. Это происходит из-за снижения ожидаемого предложения, вызванного низкими ценами, которое компенсирует падение спроса в результате замедления энергоперехода (по сравнению с нашим отчетом 2024 года).

Страны-импортеры стремятся повысить самообеспеченность при поддержке стратегических проектов. Однако многие из анонсированных проектов, вероятно, не будут обладать конкурентоспособной стоимостью, и даже если бы все они были запущены в срок, Европейский союз и США все равно оставались бы зависимыми от импорта по большинству сырьевых товаров.

Инновации как на стороне спроса, так и предложения могут further сократить разрыв между спросом и предложением и повысить доступность. Например, в 2024 году и первом полугодии 2025 года наблюдалось дальнейшее ускорение инноваций в области химического состава аккумуляторов и растущий интерес к глубоководной добыче полезных ископаемых.

Для достижения баланса спроса и предложения к 2035 году может потребоваться около 4,7 трлн долларов капитальных затрат и дополнительная энергомощность в 270 гигаватт (ГВт).

Несмотря на то, что прогнозируемый рост спроса до 2035 года на некоторые виды сырьевых товаров (в частности, сталь, медь и алюминий) снизился по сравнению с прошлогодним отчетом, общий спрос на материалы остается устойчивым (за исключением металлургического угля, железной руды и металлов платиновой группы).

Материалы для энергоперехода демонстрируют сильную динамику, с прогнозируемым среднегодовым темпом роста (CAGR) в 4,5% до 2035 года. Однако эту динамику сдерживает замедление темпов декарбонизации в некоторых регионах, что создает понижательное давление на спрос для материалов для аккумуляторов и редкоземельных элементов, наряду с общими экономическими трудностями.

Основные потребители

В перспективе именно оборонный сектор и центры обработки данных, вероятно, станут ключевыми отраслями, которые будут стимулировать рост спроса на материалы в ближайшие годы.

К 2030 году на оборонный сектор может приходиться около 2% спроса на алюминий, 4% — на сталь и 8% — на медь в странах НАТО в Европе, согласно заявленным бюджетам. Это, в свою очередь, может создать высокомаржинальные нишевые возможности для роста в сталелитейной и алюминиевой промышленности — например, в производстве специализированных марок военной стали для корпусов снарядов, инструментальной стали для изготовления боеприпасов и ультратонкой электротехнической стали для дронов.

Мощности центров обработки данных могут вырасти в 2,7 раза в период с 2025 по 2030 год, чему способствует, среди прочего, ускоренное внедрение технологий искусственного интеллекта.
Это расширение может ускорить рост спроса на несколько видов сырья — от меди и редкоземельных элементов до сурьмы. Если рассматривать только спрос, связанный с материалами, используемыми непосредственно в ЦОД (а не спрос со стороны энергетической инфраструктуры для их электропитания), на них может приходиться до 3% мирового спроса на медь к 2030 году.