Сырье прошло I квартал с потерями

Традиционно первые кварталы года являются самыми «спокойными» за весь год с точки зрения динамики на фоне череды долгих праздников и выходных, сменяющих друг друга на разных рынках и после традиционно ажиотажных для всех последних месяцев каждого года. Однако в 2025 года первый квартал стал для рынков, особенно сырьевых и промышленных, даже излишне волатильным. За первые три месяца года практически полностью поменялись привычные правила международной торговли и логистики, тарифные войны достигли масштаба всех против всех, а геополитические решения и планы не придавали рынкам стабильности. Первыми на такие колебания, потенциально ведущие к значительному сокращению крупнейших мировых экономик, в первую очередь Китая и США, отреагировали сырьевые товары, в первую очередь металлы и сырье для них.

Волатильность на рынке в 2 раза превышает среднее значение за последние 12 месяцев, сходятся во мнении эксперты. Цена на золото остаётся на рекордных уровнях на этом фоне — выше $3000 за тройскую унцию. Новые торговые барьеры создают риск замедления темпов роста мировой экономики, что оказывает давление на группу индустриальных металлов. Цена на цветные металлы на международных биржах упала до уровня многомесячных минимумов из-за тревоги по поводу замедления торговых операций и уменьшения производственных объемов из-за введения пошлинной политики США и реакций Китая. Эксперты предполагают возможность репетиции экономической ситуации, наблюдавшейся в 2018–2019 годах, когда стоимость меди и алюминия снизилась на 20%. Самый сильный удар придется на мировом рынке стали. Ранее, еще до введения пошлин, рынок уже испытывал трудности из-за недостаточного спроса и глобального перепроизводства, в частности, в Китае. Эксперты ожидают, что в результате этого произойдет снижение цен на уголь и железную руду (согласно базовому сценарию). В долгосрочной перспективе алюминиевая и медная отрасли понесут меньшие убытки по сравнению с другими секторами. Поддержку окажут отсутствие избыточного предложения этих металлов на мировом уровне, а также высокий спрос на их фоне из-за перехода на альтернативные источники энергии. Однако, несмотря на это, в ближайшее время волатильность цен на алюминий и медь также будет оставаться высокой.

Вместе с отраслевыми экспертами, экономистами и подвели итоги отмеченного избыточной геополитической волатильностью первого квартала 2025 года на рынках металлургического сырья и не только. Как энергетический уголь, коксующийся уголь, железная руда и другие твердые полезные ископаемые отреагировали на торговую войну, новые правила международной торговли и логистики, в которых некоторые рынки находятся под санкциями, превышающими 100%, как на рынках металлургического сырья сказываются планы Китая - крупнейшего в мире производителя и потребителя стали - сокращать производство, «скатится» ли коксующийся уголь в такой же глубокий структурный кризис, как энергетический? Разбираемся вместе.

Эксперт по финансовой логистике и трансграничным расчетам Член комиссии по ЦФА ТПП РФ и РСПП РФ Александр Вайс:

«Ещё в 2024 году глобальный рынок энергетического (парового) угля оказался в состоянии структурного кризиса: ускоренная декарбонизация в странах «большой двадцатки» и жёсткие экологические регламенты привели к сокращению потребления угля в Европе, Японии и частично в Китае. В первом квартале 2025-го кризис перекинулся и на другие сегменты: коксующийся уголь (на фоне замедления сталелитейной отрасли) и железную руду (из-за снижения объёмов выплавки стали в Китае и индийских колебаний спроса).

Комплекс факторов – торговые войны, планы Китая по сокращению сталелитейного сектора, а также санкции против ряда поставщиков сырья – привёл к росту волатильности и дальнейшему ухудшению ценовой конъюнктуры. Российские экспортеры, потеряв часть европейского рынка, пытаются переориентироваться на Юго-Восточную Азию, Индию и Турцию, сталкиваясь при этом с жёсткой конкуренцией и внутренними логистическими ограничениями.

По последним прогнозам, в 2025 году средняя цена на энергетический уголь может снизиться до $69–76 за тонну (FOB Ньюкасл). Основные причины: отказ ряда стран от угольной генерации, рост доли ВИЭ и жёсткие налоги на выбросы углекислого газа. Вьетнам, Индонезия и Малайзия остаются потенциальными драйверами спроса, но их объёмы не компенсируют падение импорта в ЕС и замедление китайской экономики. Кратковременные ценовые всплески возможны при перебоях с поставками, но долгосрочный тренд — понижательный. Международная климатическая повестка оказывает постоянное давление на угольную отрасль. Большинство развитых стран инвестируют в декарбонизацию, субсидируя низкоуглеродные источники энергии.

Китайский строительный сектор замедлился ещё в 2024 году, вызвав долговые проблемы у девелоперов. В 2025 году КНР продолжает закрытие устаревших сталелитейных мощностей, что снижает спрос на коксующийся уголь. По данным BMI, средняя цена в 2025 году составит $200–220 за тонну, при возможном снижении ближе к $200 во втором полугодии при ускорении реструктуризации сталелитейного сектора в Азии.

Рост доли электродуговых печей (EAF) и внедрение водородных технологий в металлургии снижает роль традиционного кокса. Это формирует умеренно негативный тренд для цен в горизонте 3–5 лет.

Fitch Ratings и другие агентства оценивают среднюю цену в 2025 году на уровне $95–100 за тонну, с возможным снижением до $85–90 в 2026 году. Расширение экспорта из Бразилии и Австралии создаёт избыток предложения.

Снижение выплавки стали в Китае и рост использования металлолома постепенно вытесняют железную руду с внутреннего рынка, увеличивая избыток на глобальном. При сохранении объёмов добычи в Австралии и Бразилии и ослаблении спроса со стороны Китая, Индии и стран MENA — сегмент может столкнуться с дополнительным снижением цен.

Глобальная торговая война с участием США, Китая, ЕС и других стран нарушает поставки, увеличивает пошлины, ломает логистику. Волатильность растёт. Страны-экспортёры (Австралия, Индонезия, Россия) усиливают поставки в Индию, Турцию, ЮВА. Страны-импортёры — Южная Корея, Египет, Саудовская Аравия — используют турбулентность для заключения более выгодных сделок.

Курсовые колебания, рост затрат на страхование и проблемы расчётов делают длинные маршруты менее выгодными. Страны с минимальными санкционными рисками получают конкурентные преимущества.

В 2024 году экспорт угля из РФ снизился на 8% (до 195 млн тонн), железной руды — на 5–7%. В I квартале 2025 года динамика остаётся отрицательной: Китай и Турция сокращают закупки, а логистика ограничивает перенаправление потоков. По оценкам профильных аналитиков, к 2025 году дефицит провозных мощностей РЖД на восточном направлении составляет 40–50 млн тонн. Модернизация БАМа и Транссиба идёт, но опережающими темпами растёт экспортная нагрузка.

Индия, страны MENA и ЮВА требуют конкурентных цен, устойчивых поставок и надёжной логистики. Россия сталкивается с конкуренцией со стороны Австралии, Индонезии и Бразилии, у которых ниже издержки и лучше география. Во II квартале 2025 года значительного роста поставок из РФ не ожидается. Умеренный рост возможен при активизации спроса в Индии и частичной разгрузке логистики. Однако инфраструктурные ограничения и низкие цены сдерживают потенциал.

Сценарии до конца 2025 года

Базовый:

·       Энергетический уголь — $69–76 за тонну

·       Коксующийся — $200–220

·       Железная руда — $95–100

Российский экспорт стагнирует, торговые конфликты сохраняются, Китай сокращает выплавку стали. Инфраструктурные ограничения остаются.

Оптимистичный:

·       Китай ослабляет ограничения, Индия наращивает импорт, снижается нагрузка на РЖД

·       Рост поставок на 3–5% к концу 2025 года, частичная стабилизация цен

Пессимистичный:

·       Новые санкции, падение спроса, цены снижаются ниже прогнозов (уголь — до $60, кокс — до $180, руда — до $85)

·       Снижение экспорта до 10–12%, убытки, сворачивание части проектов

В текущих условиях решающим фактором для российских угольщиков и рудодобытчиков остаётся способность быстро расширить пропускную способность железных дорог и портов, а также получить государственные стимулы (льготные тарифы, страховые программы). Без этого российские компании будут уступать долю конкурентам, которые выигрывают за счёт выгодной географии, низких затрат и отсутствия санкционных барьеров».

Начальник аналитического отдела инвесткомпании «Риком-Траст», к.э.н. Олег Абелев:

«На сырьевых рынках есть структурный кризис. Снижается спрос со стороны Китая, торговые конфликты, переход на зеленую энергетику — все это явно провоцирует этот кризис. Цены на энергетический уголь будут под давлением, потому что снижается потребляется в Евросоюзе и в Азии, где переходят на газ и возобновляемые источники энергии. Ну, и плюс идет увеличение добычи в крупнейших странах, где добывается энергетический уголь – это Индонезия и Австралия, помимо России.

По коксующемуся углю резкое снижение в 1 квартале произошло потому, что производство стали в Китае резко снизилось примерно на 3-4% за квартал, что довольно много. Если строительный сектор будет оживать в Китае и власти его будут стимулировать, рост производства стали будет возобновляться и спрос на коксующийся уголь начнет расти.

Снижение цен по железной руде со 120 до 80 – это следствие сокращения объема производства стали.

Торговые войны будут вести, скорее всего, к раздроблению рынка. Какие-то страны будут вводить ограничения, например Евросоюз на российский уголь, а Индия на австралийский уголь, США на индонезийский.

Если Китай действительно будет сокращать выплавку стали, то это будет сильно бить по основным странам ее добытчикам – Индонезии, Бразилии, Австралии и отчасти России. Австралия будет терять китайский рынок, Индонезия получит переизбыток, а Россия столкнется со снижением цен. Логистическая проблема с дефицитом ж\д мощностей, портовых мощностей – это является основной угрозой для российской угольной системы.

Конкуренция с Индией, Индонезией сохраняется, вероятно сокращение экспорта из-за сложностей логистики и снижения спроса.

Дефицит ж\д мощностей оценивается примерно 60-80 млн т в год, особенно на восточных направлениях, там, где нет альтернативы ж\д путям и часто составы едут порожние, чтобы пропустить груженые.

Кроме того, было снижение экспорта железной руды и угля из-за логистики и санкций.

Возможные варианты господдержки – субсидии на перевозки, развивать восточную и северную портовую инфраструктуру, налоговые льготы для экспортеров и с помощью внутренних факторов стимулировать спрос внутри страны».

Независимый промышленный эксперт, доктор экономических наук, Леонид Хазанов:

«Поддержать угольные компании может предоставление им отсрочек по уплате налогов до окончания периода падения мировых цен или процентов по кредитам, ранее взятых на реализацию инвестиционных проектов: сейчас шахтам и разрезам надо сохранять минимальную рентабельность и выплачивать зарплаты сотрудникам.

Во втором квартале можно допустить небольшой рост экспорта российского угля в Китай благодаря прекращению поставок из США на волне разразившегося тарифного противостояния между двумя державами. И в принципе в 2025 году у нас есть возможности занять нишу США, хотя бы по коксующемуся углю, доведя тем объем сбыта в США до 105 млн тонн».

Управляющий партнер Financial Mechanics Ltd. Константин Зусманович:

«На мой взгляд текущая ситуация с разворачивающимися "тарифными войнами" между крупнейшими игроками в мировой экономике, к сожалению, вряд ли окажет благотворное влияние на рынки угля - как коксующегося, так и энергетического.

Первый находится в прямой зависимости от производства (и потребления) стали, для которой текущее развитие ситуации, как мне кажется, не несет ничего хорошего, так как в любом случае бъет по КНР - стране, являющейся крупнейшим производителем стали и крупнейшим же импортером угля. Причем тарифный удар наносится по рынкам сбыта, таким образом снижая саму необходимость производства.

Ситуация с энергетическим углем в чем-то похожа, хотя и гораздо менее "сфокусирована" - уголь по-прежнему является (и будет еще долго являться) одним из основных источников энергии, но сама потребность во получении энергии зависит от перспектив экономического развития, которые текущая ситуация ставит под большой вопрос.

Хорошим стимулом могло бы быть бурное развитие стран Азии и Ближнего Востока, меньше вовлеченных в противостояние США и Китая - речь об Индии, Турции и Иране, но... К сожалению, есть немалая вероятность, что разворачивающиеся события - если их накал хотя бы останется таким же в течение нескольких месяцев - затронут и перспективы развития данных стран тоже.

Очень хочется ошибиться, но боюсь, что о радужных перспективах для этого рынка в ближайшие месяцы (а то и годы) можно будет говорить только в каких-то локальных аспектах и/или относительно коротких по времени "окнах возможностей".

Хотя в долгосрочной перспективе, после окончания "выяснения отношений" ключевых стран-игроков и нормализации экономической ситуации - а значит и спроса на сталь и электроэнергию - и спрос, и цены, конечно же, вернутся к позитивной динамике. Возможно - при условии быстрого завершения "тарифных войн" и близких к ним по масштабу и разрушительности действий — это произойдет и на гораздо более близком временном горизонте и с гораздо более скромными потерями для упомянутых отраслей».

Независимый эксперт в области финансов и инвестиций, автор канала «Тихие деньги» Константин Новик:

«Основной риск для рынка руды и коксующегося угля остается прежним: общее замедление глобальной экономики на фоне действий новой администрации по тарифам. Перераспределение товарных потоков потребует времени, неочевидно с долгосрочными перспективами. Китайские и индийские металлурги могут ограничить производство на фоне роста неопределённости, что негативно отразится на сырьевых котировках. Усложняет ситуацию для российских компаний крепкий рубль и затянувшийся период высоких ставок».

Независимый промышленный эксперт Максим Худалов:

«К 2025 году на горизонте не наблюдается значительных изменений к лучшему, поскольку напряженность в тарифах между США и Китаем вызывает серьезные опасения по поводу будущего мировой экономики. В этой связи ожидается, что спрос на промышленные изделия из Китая со стороны США уменьшится, что, в свою очередь, приведет к снижению потребления электроэнергии в самом Китае. Это, несомненно, окажет отрицательное воздействие на рыночные цены угля и руды.

Однако существует вероятность, что в ответ на ограничения поставки из США Китай может переключиться на российский уголь, хотя и в ограниченных объемах, порядка 35 миллионов тонн, что и было импортировано из США, причем большая часть этого угля использовалась для производства энергии. С учетом этих прогнозов, можно сделать вывод, что цены на уголь скорее всего останутся на нынешних крайне низких уровнях. Впрочем, дальнейший спад цен кажется маловероятным, поскольку текущие цены не обеспечивают прибыльность многих производителей угля за пределами России, включая колумбийских и американских производителей, которые уже начали сокращать объемы экспорта. Также существуют признаки того, что австралийские производители начинают размышлять о сокращении своих поставок.

На данный момент угольные компании сталкиваются с такими ценами на энергетический уголь, которые не дают возможности добывать уголь с прибылью. В настоящее время, независимо от направления поставок, включая восточное, прибыльность с учетом затрат на извлечение угля оказывается в минусе. Это свидетельствует о том, что поставки угля на рынок могут осуществляться лишь в случае экспорта центровых углей, требующих меньше объемов, или угля для коксования.

Для российских производителей углей и руды ситуация глобального кризиса в отрасли усугубляется внутренними логистическими ограничениями. На железнодорожной инфраструктуре действуют серьезные ограничения. Тарифы на железнодорожные перевозки были индексированы, и железная дорога не стремится снижать их без получения соответствующих субсидий. Однако, по-видимому, основным ударом по доходности экспорта российских товаров стало укрепление рубля в начале года. Этот процесс оказал крайне неблагоприятное воздействие на отрасль и в ближайшем будущем сложно предсказать, как будет меняться курс рубля. С одной стороны, снижение цен на сырье, которое в общем-то является основой для курса национальной валюты, с другой стороны, мы наблюдаем активное участие иностранных инвесторов на российском рынке, которые заинтересованы в керри-трейде, то есть в заработке на высоких двузначных процентах российских банков и финансовых инструментах, благодаря тому что центральный банк поддерживает высокий уровень процентной ставки.

Так или иначе, в настоящее время можно утверждать, что российские угольщики не имеют перспектив на увеличение производства – оно будет сокращаться до тех пор, пока цены на мировом рынке не возрастут или рубль не ослабится значительно ниже 100 рублей за доллар, после чего ожидается рост объемов отгрузок.

В рамках поддержки угольной отрасли субсидии на отгрузки железнодорожным транспортом будут предоставлены для товаропотока в северо-западном и южном направлениях. Однако, вопрос об экспорте на восток не рассматривается в деталях, так как данный маршрут уже перегружен и увеличение угольных отправлений в этом направлении может негативно сказаться на интересах других экспортеров. Вместо этого, планируется сосредоточиться на том, чтобы меры поддержки РЖД, связанные с потерями доходов из-за уменьшения объемов и предоставления скидок на северо-западе и юге, будут направлены на восполнение этих затрат. Общий объем субсидий уже превысил 178 миллиардов рублей. Надежды на то, что часть этих средств будет использована для создания скидок на направлениях к портам, что позволит экспортировать высококачественный уголь, не полностью справляются с потерями объемов, которые ожидаются в 2025 году в связи с общей девальвацией цен, особенной нет.

Ключевым вызовом для российского угольного сектора на данный момент является выживание на протяжении текущего года и, возможно, первой половины 2026 года. Этот период может стать переломным для мирового рынка, который, наконец, сможет определиться с динамикой тарифных ограничений. Вероятность того, что тарифные ограничения будут применены в таких масштабах, как заявляют США и Китай, кажется весьма сомнительной. Скорее всего, стороны придут к компромиссу, и большая часть тарифов будет уменьшена. Кроме того, необходимо ожидать закрытия эффективных угольных предприятий за пределами России, в первую очередь в Колумбии, частично в США и Южной Африке, что в свою очередь приведет к дефициту угля на рынке, что, в свою очередь, подстегнет рост цен. И, как и всегда, надеждой для угольной индустрии остается благоприятная погода в Австралии.

Когда в стране происходят обширные наводнения, которые происходят примерно раз в пять лет, это может улучшить положение на рынке угля, как угольной энергии в целом, и это может стать спасением для отрасли. В связи с этим, основной задачей российских угледобывающих компаний является сохранение стабильности, предотвращение банкротства, поиск возможностей для рефинансирования, оптимизация финансовых обязательств перед кредиторами и ожидание улучшения мировой экономической ситуации. Это улучшение должно наступить благодаря одному из трех указанных факторов, хотя точное время его возникновения определить невозможно».